Синайское законодательство и его значение

Как ни величественна была Синайская гора, еще возвышенней были слова Самого Бога, которые сквозь громовые раскаты, молнии и дым доносились до слуха народа. Слова эти были простые, общедоступные и исполненные такого глубокого значения, что легли в основу как человеческой нравственности, так и его законодательства.

В первой заповеди открывался народу Сам Иегова, как истинный единственный Бог, чудесное действие Которого евреи уже знали: это Он вывел их из Египта. Он — не изобретение человеческого воображения, не простой символ природы, подобно идолам язычников; не отвлечение человеческого ума, подобно богам Нила, Он единый, живой Бог со всеми свойствами личного Бытия. Но будучи таковым, Он в то же время невидим, и нет Ему никакого подобия ни на небе, ни на земле.

В противоположность идолопоклонству египтян, к которому привыкли евреи, Господь запрещает изображать Его — ни под видом небесных тел, как это было сильно распространено в Месопотамии, ни под видом животных, как в Египте, ни под видом рыб, как было в Палестине и Ассирии (вторая заповедь). Имя Бога так свято, что нельзя произносить его напрасно, т.е. не только при каком-нибудь клятвопреступлении или лжи, но и во всяком пустом суетном деле или разговоре (третья заповедь). Четвертой заповедью требовалось, чтобы евреи седьмой день недели (суббота) посвящали Богу, не нарушая священного покоя этого дня никакими работами.

В пятой заповеди определяются обязанности к своим ближним, прежде всего, к родителям. Почтение к родителям издавна считалось нравственною обязанностью детей, но это естественное чувство не имело еще высшей законодательной санкции, и потому у большинства народов преобладало вопиющее варварство. У некоторых народов древности был обычай предавать смерти своих престарелых родителей или оставлять их без помощи. Шестая заповедь установила неприкосновенность жизни человека, ибо человек создан по образу Божию.

Древний мир утопал в похотях, вся жизнь людей отравлялась ядом животного сладострастия, и сами боги их изображались далеко не образцами целомудрия. Теперь голос с Синая заповедал: "не прелюбодействуй" (седьмая заповедь). С этого времени собственность провозглашалась священной, и воровство заклеймено как преступление (восьмая заповедь). Девятая заповедь запрещала вредить своему ближнему ложным свидетельством на суде и вообще лгать когда бы то ни было. Но Синайский закон не только осуждал злые внешние дела, он проникал глубже и осудил даже злые помыслы, заповедав человеку не желать ничего такого, что противно основным законам нравственности (десятая заповедь).

Десятословие было провозглашена Самим Богом и с таким неотразимым величием, и с такой изумительной простотой, что возвещенные в нем истины сразу стали достоянием всего народа, задача которого была распространить этот закон на все человечество, и поставить взаимные отношения между людьми на совершенно новые социальные основы.

Вениамин, епископ Владивостокский и Приморский